Читать книгу "История человечества в великих документах  - Кирилл Бабаев"

«Опыт всех веков и народов говорит за то, что труд свободных людей обходится в конечном счёте дешевле труда рабов».

Вряд ли случайно, что книга Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» вышла в свет в те самые дни, когда Томас Джефферсон писал Декларацию о независимости США – первого государства свободного предпринимательства. Западный мир широкими шагами двигался к капитализму, и свобода делового творчества была предрешена предшествующими событиями. Буржуазные революции сильно потрепали и ограничили монаршую власть; накопленные в Европе заморские богатства требовали права свободного перемещения и инвестирования; фондовые рынки и новейшие технические изобретения сделали возможным делать деньги из всего на свете, даже не выходя из дома; наконец, философы Просвещения растолковали обществу, что такое свобода.

Титульная страница первого издания «Богатства народов»

В фигуре шотландца Адама Смита сошлись все эти тенденции. Он работал вместе с крупнейшими финансистами Англии, ездил советоваться к Вольтеру, обсуждал с Франклином американскую революцию, а с Уаттом – его паровой двигатель. Всю сумму полученных знаний Смит в итоге вложит в книгу по экономике, ставшую для человечества ещё более мощным двигателем прогресса.

Секрет богатства страны прост. Во-первых, уберите все ограничения для передвижения рабочей силы. Крепостное крестьянство, обязательное обучение подмастерий и принудительные поселения – всё это отставить, всё это только сковывает экономику. Пусть люди перемещаются между городами, странами и континентами, осваивают новые профессии, нанимаются на мануфактуры, производят продукт.

Во-вторых, освободите торговлю, чтобы этот продукт можно было продать, а взамен купить иной. Хватит запрещать вывозить или, хуже того, ввозить товары, налагать на них занебесные пошлины, душить производство в колониях. Все эти санкции и контрсанкции ведут только к убыткам (привет из XXI века), тогда как свободная торговля обогащает всех без исключения. Ведь самый дешёвый товар – это товар на свободном рынке:

«Монопольная цена во всех случаях является высшей ценой, какая только может быть получена. Естественная цена, или цена свободной конкуренции, напротив, представляет собою самую низкую цену, на какую можно согласиться».

В-третьих, разрешите торговать землёй без ограничений. Кому нужны эти феодальные поместья, если там работают одни (полу)мёртвые души, да и то не на себя, а на какого-нибудь Плюшкина? Плюшкин прибавочного продукта не создаёт и прибылью не увлекается, зато эффективный собственник земли способен сделать её доходной или пустить в оборот. А неэффективный рано или поздно продаст эффективному.

И наконец, перестаньте регулировать промышленность. Закон спроса и предложения на рынке (Смит любил называть его «невидимой рукой») за вас решит, какие товары следует производить, а какие никому не нужны, и сколько что должно стоить в магазине. Государство будет лишь следить за свободой рынка и жёстко пресекать монополии, тогда и цены будут низкими, и люди богатыми. В этом заключается роль правительства в экономике – обеспечивать соблюдение равных правил игры и разрешать споры, не более.

Эти четыре постулата создали теорию рыночной экономики, которую Смит выразил точнее и смелее, чем все его предшественники. Название принципа экономической свободы в наследство от французских теоретиков он назвал laissez-faire (вольный перевод «дайте поработать»), и этот термин хорошо отражает основную идею свободного труда. В книге, впрочем, были и другие идеи, не менее блестящие. Чего стоит хотя бы известная, хрестоматийная цитата о разделении труда на булавочной мануфактуре, приводящем к невиданной производительности:

«Один рабочий тянет проволоку, другой выпрямляет её, третий обрезает, четвёртый заостряет конец, пятый обтачивает другой конец для насаживания головки; изготовление самой головки требует двух или трёх самостоятельных операций; насадка её составляет особую операцию, полировка булавки – другую; самостоятельной операцией является даже завёртывание готовых булавок в пакетики».

В результате 10 рабочих в день выдадут народному хозяйству 48 тыс. булавок, а в одиночку они бы и сотни, быть может, не осилили. За этими милыми булавками на доброй старой английской мануфактуре уже можно видеть смутные очертания автомобильных конвейеров Форда. Да и не только автомобильных – с присущим ему английским юмором (книга вообще читается как хорошая научно-популярная вещь и в наши дни неизбежно попала бы в шорт-лист премии «Просветитель») Смит нарочито серьёзно рассуждает о свободной конкуренции в сфере религиозных услуг: если бы священники всех конфессий могли свободно конкурировать, это было бы нормальным рынком религиозных идей. Пример кому-то покажется тяжеловатым, но сам постулат о конкуренции идей – это идея, остающаяся вне конкуренции. То, на чём состоялся и продолжает стоять современный мир, без преувеличений.

С такими мыслями Адам Смит, разумеется, мгновенно попал под запрет инквизиции (его книга была запрещена в Испании), но в Англии, Америке, а позже и по всей Европе это сделало его только популярнее. Уже при жизни автора «Богатство народов» вышло пятью изданиями, было переведено на французский и немецкий языки. В России идеями Смита зачитывались будущие декабристы, но российское правительство так никогда и не осилит «Богатство народов», а жаль. Революционеры следующих поколений предпочтут уже Маркса, и мы все знаем, что из этого выйдет.

На Западе же теория свободного рынка будет безраздельно властвовать в мировой политэкономии вплоть до середины XX в., когда Великая депрессия всё же заставит государство вмешаться в экономические отношения. Но законы экономики, открытые Смитом, уже никто и никогда не закроет обратно.

Документ № 65

Декларация прав человека и гражданина (1789 г.)

• программа Великой французской революции

• крушение феодализма в Европе

Король Франции и Наварры Людовик XVI Бурбон любил записывать события дня в дневник. 14 июля 1789 года запись оказалась краткой:

«Ничего».

Но король ошибался: в этот день кое-что всё же случилось. В этот день в Европе рухнул феодальный мир, началась новая эпоха человеческой истории, а сам он, Людовик, навсегда утратил своё королевство и начал отсчёт последних месяцев своей жизни. Его дневник не станет документом, перевернувшим жизнь человечества. Зато таким документом будет Декларация прав человека и гражданина, черновик которой в тот день лежал на столе перед графом Оноре Мирабо. 26 августа 1789 года она будет принята Национальным Учредительным собранием Франции и станет программой величайшей европейской революции.

«Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные различия могут основываться лишь на общей пользе».